Ювенальная юстиция, отчет о семинаре

Отчет о семинаре c участием Виктории Шмидт

Не так давно в Москве для обсуждения вопросов, связанных с законодательством в области социального сиротства, в третий раз собралась аналитическая группа, объединившая юристов, специалистов по семейному устройству и  просто людей, неравнодушных к этой теме. Начало таким встречам было положено в апреле и июне, когда состоялись первые семинары, целью которых, по словам одного из организаторов и участников мероприятий, Александра Лапидуса, было ознакомление юристов с тем, как в действительности устроена и работает система защиты детей-сирот, и с какими проблемами сталкиваются специалисты, работающие в этой области, в свою очередь, нуждающиеся в квалифицированной юридической поддержке.

Однако июльский семинар несколько отличался от двух предыдущих и был интересен еще и потому, что его специальным гостем  стала Виктория Шмидт, кандидат психологических наук, известный теоретик, занимающийся вопросами социального сиротства и детства. Являясь докторантом Университета Масарика в чешском Брно, Виктория занимается сравнительным историческим анализом семейной политики, сконцентрированной на кризисное вмешательство в семью. 

«Основная моя задача, - сказала гостья семинара, - выявить различные типы конструктивных и деструктивных политик; основная идея – показать, что не бывает универсального решения проблемы кризисной интервенции». Именно для того, чтобы обсудить свои идеи и гипотезы на эту и другие темы, Виктория посетила семинар. «Одно дело – обсуждать это с западными коллегами, другое – с российскими, от которых я получу ту обратную связь, которую больше нигде не могу получить», - добавила она.

Действительно, участникам семинара предстояло обсудить немало актуальных вопросов и тем, однако, начала семинар Виктория с истории, с прошлого, без которого, как справедливо заметил классик, невозможно понять смысл настоящего и цели будущего. Именно деталями рассказа Виктории о том, как зарождалась система защиты детей в разных странах, через какие этапы развития она проходила, как трансформировалась на фоне меняющихся политических и экономических событий, какие характерные особенности были присущи ей в разных странах и что представляет она собой сегодня, хотелось бы поделиться ниже.

Возникновение и развитие системы защиты детей в разных странах.
Этап первый. Говоря об истоках возникновения понятия «защита детей», можно условно поделить все страны, в которых она так или иначе представлена, на две большие группы. Самая большая группа  - это страны, в которых защита детей возникла в результате процессов индустриализации и урбанизации.

Резко увеличившийся приток в города деревенского населения привел к появлению большого количества детей, которые оказывались либо втянутыми в трудовые отношения, либо оставленными без присмотра, оказавшимися на улице. Возникающие в результате этого социальные риски вынуждали государства реагировать. Именно на этом этапе создаются два типа институций: детские дома и воспитательные или исправительные учреждения, а все институты, существовавшие до этого при поддержке церкви или на средства благотворительности, все больше и больше переходили если не под финансирование государства, то под его контроль. Ценностным или идеологическим наполнением этого этапа стала мысль о том, что лучшей средой для ребенка является семья, но при этом, семья должна быть хорошей.

В разных странах эти процессы происходят в разное время: в Скандинавских странах  - в конце XVIII – начале XIX века, в Великобритании, США, Австралии и Канаде – в последней четверти XIX века, в Австро-Венгрии, Германии и Франции начало этого этапа приходится на вторую половину XIX века.

В результате на протяжении XIX века во всех этих странах происходит процесс институализации учреждений приема детей, учреждений опеки над детьми со стороны государства.

Этап второй.  Экономический кризис, разразившийся в большинстве стран в начале XX века, лишает государства возможности поддерживать сложившуюся к тому момент систему. Именно тогда начинается второй этап – этап контроля над семьей. На этом этапе модели развития системы защиты детей начинаю различаться.  

Так, например, выделяется скандинавская модель, построенная на контроле служб друг за другом с целью экономии бюджета, когда государство вынуждало муниципальные органы власти принимать программы кризисной интервенции в семью, носившие, как правило, характер изъятия ребенка. При этом правомерность изъятия, а, следовательно, и целесообразность потраченных средств, контролировалась соответствующими службами.   В странах англо – саксонского профиля с самого начала складывается система легализма, самая жесткая система контроля над семьей со стороны государства, ориентированная на отделение ребенка от семьи. В основе системы, сложившейся в странах немецкого профиля и во Франции, лежал принцип оказания адресной помощи семьям до тех пор, пока родители ребенка вели социально одобряемый образ жизни. В противном случае, помощь не оказывалась, а дети из семьи изымались.

Если говорить о временных рамках этого периода, то в Скандинавских странах и примерно в то же время в США и Великобритании он пришелся на начало и первую треть XX века, в Германии и Франции –на период с 1913-1920 гг.
Идея доминирования государства в политике защиты детей сохраняется вплоть до 50-х гг. XX века во всех развитых странах, а система защиты детей развивается как реакция на индустриализацию.

После второй мировой войны начинается осмысление темы поддержки семьи и вклада семейной политики в кризисную интервенцию. Так, например в 50-х гг. в Скандинавских странах впервые вводится законодательство, по которому ребенок мог быть изъят из семьи только по согласию родителей, либо после обоснования изъятия социальными службами и представления соответствующего плана вмешательства в дела семьи. В 60-70-х гг. независимая правовая защита родителей в ситуациях кризисной интервенции начинает очень активно развиваться в Великобритании. В Австро-Венгрии и во Франции, где роль государства остается достаточно весомой, начинают появляться различные государственные службы, деятельность которых нацелена на налаживание отношений с семьей. Получает свое развитие и принцип солидаризма с семьей, в том числе и в работе с кризисными семьями.

При этом каждая новая стадия существенным образом преобразовывала те институции, которые складывались на предыдущих стадиях. Так, например, когда начинает развиваться система контроля над семьей, в каждой стране появляется широкая сеть закрытых учреждений (ДД для маленьких детей, ДД для детей старшего возраста, коррекционные учреждения различного типа). Таким образом, можно отследить, как система контроля пыталась создать всепоглощающую универсальную, покрывающую все категории граждан, систему служб.

Этап третий – развитие превентивной работы. Именно на этом этапе в большинстве стран, в качестве альтернативы общественному воспитанию, начинает складываться патронат, и становится возможным возврат ребенка в семью. Эта стадия существенным образом вначале преобразует существующие, а затем привносит новые формы устройства ребенка в семью и начинает преобразовывать процедуры контроля над семьей. Так в Скандинавских странах вводятся все более и более последовательные регуляции, направленные на диалог и взаимодействие служб с семьей. В результате, на сегодняшний день в Дании и в Норвегии нет судебного порядка изъятия детей, а обращение родителей в суд, рассматривается как полный провал в работе социальных служб, которые ни на какой стадии не смогли договориться с семьей.
В Великобритании действует принцип, по которому, даже в случае нежелания родителей, у которых изъяли ребенка, обращаться в суд, социальные службы прилагают все усилия к тому, чтобы убедить их в необходимости это сделать, вовлечь в активную защиту своего ребенка.

Эти две модели достаточно последовательно развиваются.
Таким образом, современная система защиты детей в этих странах, основанная на трех стадиях, а именно: профилактике, представленной самыми разными мерами, кризисной интервенции, если профилактика не удалась, и посткризисной интервенции, т.е. устройстве ребенка или восстановление его кровной семьи, является  продуктом и результатом последовательного развития этапов, речь о которых шла выше.

Возникновение и развитие системы защиты детей в России.
В России до революции 1917г. не существовало детской политики, несмотря на то, что первый закон, касающийся устройства детей в учреждения, был принят еще в 60-х гг. 19 века. И хотя процесс индустриализации в России проходил относительно медленно, приток населения в города, тем не менее, был, а вместе с ним росло и количество беспризорных детей.  К 1917г. по подсчетам историков, количество беспризорных детей в России достигло 7 млн. Вместе с тем период с 1911 по 1917гг. отмечен резким снижением рождаемости, острой потребностью в рабочей силе и недостатком мужского населения. Пытаясь каким-то образом разрешить сложившуюся ситуацию, в период с 1917 по 1919 гг. советская власть делает то, на что в других странах уходило 50, 70 и даже 100лет – она вводит новую базу, которая, по сути, является реакционной. В 1918г. принимается Кодекс о семье, который устанавливает достаточно свободные отношения, а так же вводит различные регуляции, направленные на интенсификацию рождаемости. Необходимость вводить женщин в трудовую деятельность приводит к возникновению различных институтов общественного воспитания (колонии, коммуны), призванных не заменить, но дополнить семью. К концу 30-х гг. складывается более или менее устойчивая система, которая существует практически до конца 60-х гг. Семейная политика остается достаточно минималистской, направленной, в основном, на решение двух задач: увеличение рождаемости и сохранение женщин на производстве.

В 60-е гг. СССР переживает период настоящей урбанизации и индустриализации, и с 1962 по 1966 гг. из деревни в город уходит порядка 70% населения. Этот процесс сопоставим с тем, который происходит в развитых странах в начале 20 века. Советский Союз сталкивается с этой проблемой в 60-е гг. и снова возвращается на начальный этап.  В конце 60х гг. начинает складываться система специальных школ для детей в конфликте с законом до 14 лет, более последовательная система институтов для детей-инвалидов, начинает развиваться система детских домов для детей с разными уровнями развития.
Экономический кризис 70-х гг. приводит к тому, что социальная сфера оказывается все менее способной справляться с задачей воспитания детей. Как следствие, возникает идея о том, что семья – это лучшее, что может быть у ребенка, и любая помощь или дотации должны быть направлены непосредственно на семью.

С середины 70-х гг. одновременно с фамилизацией политики начинает складываться и практика контроля над семьей. В результате вводятся более жесткие регуляции в отношении детей, совершивших правонарушения, начинает развиваться система колоний и спецшкол. В конце 60-х - начале 70-х гг. складывается система комиссий по делам несовершеннолетних, система детских комнат милиции. Затем начинает формироваться система, связанная с лишением родительских прав, и в 1976г. выходит Решение Верховного Суда, который регулирует критерии изъятия ребенка из семьи и помещения его в учреждения.

В 70-е гг. в СССР происходит еще один очень важный процесс – процесс гуманизации отношения к семье со стороны общественности. Политика, проводимая с 1917 по 1967гг., до введения нового кодекса и изменений, связанных с ювенальной юстицией, не пропагандировала никаких эмоциональных связей между  ребенком и родителями, а советский ребенок всегда считался ни кем иным, как маленьким взрослым. С появлением в 70-хх целой плеяды режиссеров, которые своим творчеством говорили о том, что ребенок – это ребенок, он - здесь и сейчас, и важно не то, будет ли он полезным в будущем, а то, какое у него настоящее. Именно в этот период появляются и переводы иностранной детской литературы: «Карлсон», «Пеппи Длинныйчулок», серия книг о Муми - Троллях, рисующая модель идеальной семьи, пользуются огромным успехом у читателей.
После перестройки и распада СССР реформы, проводимые в сфере семейной политики, не получают дальнейшего развития из-за недостатка финансирования, и с приходом западных доноров, так же как в странах Восточной и Центральной Европы, линия развития контроля и ужесточения внимания к семье со стороны государства ослабевает, а все последующие реформы и трансформации в сфере защиты детей становятся все более ориентированы на посткризисную интервенцию и разнообразие форм устройства. Но в России, как в Польше и Венгрии, в отличие от США, Великобритании, Канады и Скандинавских стран, где это разнообразие складывалось последовательно в результате гуманизации процедуры кризисной интервенции, новые формы устройства появлялись в отрыве от этого процесса, что, от части, и объяснило неудачу проводимых реформ.  Так, например, в США, Великобритании и Скандинавских странах невозможно было ввести патронат без того, чтобы не предоставить родителям право на защиту, доступ к правовой помощи или право вести переговоры со службами.

Напомним, что вся вышеописанная схема применима только к странам, пережившим индустриализацию, при этом в России она существовала скорее в виде закапсулированных линий и моделей того, что могло бы быть.
К странам Африки или Южной Америки такая схема неприменима, там возникновение детской политики связано с приходом международных организаций и начинается сразу же с этапа превентивной работы с семьей.

Современная детская политика
Говоря о современной детской политике, нужно отметить, что стран с образцовыми показателями, в которых на тысячу детей только 9-10 оказываются в учреждениях, период их пребывания там менее 1,5 лет, процент восстановления кровных семей превышает 35-40%, даже для детей старше 7 лет, и все эти показатели устойчивы в течение 10 лет, очень немного. К ним можно отнести Великобританию, Норвегию, Францию. Нельзя так же сказать, что проблемы, с которыми сталкивается наша страна, а именно преобладание кризисной интервенции, ее отрыв от профилактики и посткризисной работы – это типично российские проблемы. Такая ситуация присуща очень многим странам. Однако факт этот представляется малоутешительным, поскольку мы живем в стране, где любую проблему решить гораздо сложнее.

В основе современной детской политики любой страны, пережившей индустриализацию, лежит стремление к достижению баланса между безопасностью ребенка и автономией семьи.
Безопасность. Сама по себе безопасность – понятие неоднозначное, включающее в себя три основных компонента: позитивное понимание (или стандарты), негативное понимание (или предотвращение опасных для ребенка ситуаций) и право ребенка быть услышанным.  Позитивное понимание, к примеру, включает в себя понятие того, как государство поддерживает семью, выделяя ей деньги напрямую, либо предоставляя льготы, либо обеспечивая жильем при рождении ребенка, или же, осуществляя непрямую поддержку семьи, через создание системы организаций, детских садов, поликлиник, досуговых активностей, высвобождая, таким образом, родителям время для зарабатывания денег. Т.е. позитивное понимание стандартов безопасности развивается в двух направлениях: фамилизации и дефамилизации.

Возвращаясь к СССР, можно отметить, что государство создавало для семьи все возможности куда-то поместить ребенка, с меньшими или большими стандартами безопасности. В современной России наоборот планомерно проводится политика, пропагандирующая идею о том, что залогом безопасности ребенка может быть только хорошая семья. Таким образом, государство снимает с себя ответственность за образование, здравоохранение, за досуг детей, все больше перекладывая это на семью, тогда как большинство развитых стран стремятся к балансу. Например, в Скандинавских странах, где всегда преобладала идея дефамилизации, сейчас вводят пособия, увеличивают отпуск по уходу за ребенком и делают это через программы гендерного равенства.

Говоря о негативном понимании безопасности, в основе которого лежит понимание опасной для жизни ребенка ситуации и способов ее предотвращения, можно условно разделить все страны на те, которые пережили тоталитарный режим, и те, в которых его не было. Страны, пережившие тоталитарный режим прошли через опыт предписания очень жесткого типа воспитания, когда государство диктовало родителям, какие ценности должны преобладать в семье, а семьи, не придерживающиеся эти ценностей, считались недостойными права воспитывать детей. Наша страна не исключение, а в Германии, Испании и Чехии, такие ценности транслировались на уровне законов. 

Третий компонент – право ребенка быть услышанным – основа идеи безопасности, направленная на то, чтобы показать, что ребенок и его интересы важнее всего, на то, чтобы сепарировать ребенка от семьи в случаях, когда это необходимо.

Безопасность, как компонент системы защиты детей очень важен и неплох сам по себе до тех пор, пока безопасность не становится единственным направлением в работе служб. Когда это происходит, все, что делает семья, становится просто приложением к безопасности, а все, что она должна сделать – это обеспечить ребенку идеальные, с точки зрения безопасности, условия. Однако, понятно, никакая политика или семья не в состоянии обеспечить ребенку стопроцентную безопасность, но это не означает, что должен быть нарушен второй компонент системы – автономия семьи. 
Автономия семьи. Автономия семьи в современном понимании включает в себя такие понятия как приоритет родителей в принятии решений, гендерное равенство и эмоциональные связи.

Приоритет родителей в принятии решений о том, как учить, как лечить, как организовывать досуг ребенка должен поддерживаться целой системой служб, обеспечивающих выбор. Если такого выбора нет, невозможно создать и индивидуальную уникальную систему поддержки ребенка. В этом контексте, автономия семьи – это всегда что-то, направленное против универсализации служб.
Гендерное равенствно обеспечивает семье право самой решать, кто из родителей обеспечивает семью, а кто берет на себя заботы о ребенке.

Эмоциональные связи – еще одна важнейшая составляющая автономии семьи. Ведь если мы хотим, чтобы ребенок вырос свободным, самостоятельным, был в состоянии выстраивать свою жизнь, он должен вырасти в атмосфере эмоциональной привязанности и уважения к его частной жизни и собственной автономии.

Говоря о том, что на сегодняшний день есть и чего нет в России с точки зрения разных стадий работы с семьей, нужно отметить, что безопасность представлена с точки зрения негативного понимания; право быть услышанным сведено российским законодательством к тому, что органы опеки принимают решение о том, целесообразно или нет, в интересах ребенка, заслушать его мнение в суде. Не обеспечена в России и автономия семьи, а гендерное равенство вообще не встроено в семейную политику.

Таким образом, на сегодняшний день в России существует целый комплекс проблем, которые невозможно решить одномоментно, но которые, тем не менее, должны присутствовать в сознании тех, кто занимается детской политикой.

В ходе обсуждения запланированной темы, участники семинара нередко выходили за рамки исторического контекста и обращались к вопросам, которые ставит перед ними день сегодняшний. Список насущных и острых проблем оказался весьма обширен, а рассказ о том, как обсуждали, делились опытом, обменивались мнениями и предлагали варианты решений, вполне может стать темой отдельного отчета. Среди обсуждаемых вопросов были и кризисная интервенция, и система принятия решений, и ответственностью служб, деятельность ПМПК, порядок судебных процедур и многие другие.  Так или иначе, планы организаторов продолжать подобные семинары в будущем позволяют говорить о том, что эти и многие другие темы еще не раз станут предметом обсуждения, о чем мы будем рады рассказать на страницах следующих отчетов.

От себя хотелось бы поблагодарить Викторию Шмидт за интереснейший рассказ и пожелать всем присутствующим на семинаре успехов в их заслуживающей самого искреннего уважения деятельности, а самим семинарам – продолжения, новых участников, плодотворной работы и результатов, которые, несомненно, есть и будут, и которые сделаю чью-то жизнь лучше.

Москва, 2010г.